Ты когда-нибудь

сделал счастливым другого?

На свой вопрос поэтесса В.Тушнова даёт такой ответ:

Tы молчишь?

Так, прости мне жестокое слово,

счастья в жизни

узнать тебе

не довелось!

Наверное, каждый человек хотя бы однажды задаётся таким же вопросом и отвечает на него, хочется надеяться, утвердительно. Добро, подаренное людьми, окрыляет, прибавляет силы, растит оптимизм, веру в свои возможности, делает нас счастливыми. Кому это неизвестно? Но если кто-то добро потребляет, значит, кому-то другому приятно и радостно дарить его. К сожалению, не каждый способен дарить добро людям. Не случайно великий философ Эммануил Кант заметил: “Toлько радостное сердце способно находить удовольствие в добре.”

Да, несёт добро людям тот, чьё сердце радуется этому деянию. Делая счастливым другого, становишься счастлив сам. В этом есть несомненная правда. Для меня нести добро людям было абсолютной ценностью жизни многие годы, и вопрос его потребления просто не тревожил моё сознание. Я, естественно, знала, что в мире живёт и зло, но упрямо верила, что там, где, смею надеяться, я создавала микроклимат добра, это зло уничтожалось. Мне понадобился немалый период взрослой жизни, чтобы по-настоящему осознать, что потребление добра - острая и сложная проблема, которую добронравный человек не может обойти, если желает соответствовать реальной диалектике человеческого общежития.

Жизненная ситуация, о которой поведал мне бывший москвич Михаил, буквально обязала меня поднять вопрос о потреблении добра.

“Была в моей жизни история, длившаяся более двух десятков лет, - начал свой грустный рассказ пожилой учёный.- В ней перепутались безоглядное добро и подпитанное им зло, а ответом на веру и беззаветное дружеское тепло стали расчётливость, а затем и враждебность. Грустно вспоминать о своих ошибках... Эта история началась в то время, когда я только что перешагнул рубеж своего 30-летия и, будучи инженером-нефтяником и молодым кандидатом наук, взялся за создание таких технических средств, которые резко бы улучшили главное качество скважин - их продуктивность. Мне в помощь дали молодого парня - студента-вечерника. Виталий (назову его так) быстро увлёкся нашей научно-технической проблемой и очень старательно oтносился к конструкторским и стендовым задачам. Его ответственность, оптимизм, воля, оперативность, неизменно уважительное отношение комне вызвали у меня желание окружить его добром и заботой. Чтобы его заинтересованность в наших разработках была максимальной, я включил его в соавторы тех базовых технических решений, которые создал ещё до его прихода и которые позже были официально признаны изобретениями. Эти разработки стали смыслом нашей жизни на годы, а без авторства его имидж в них - подмастерье. Я верил, что такой мой аванс не испортит умного, перспективного работника и неуклонно наращивал заботу о моём молодом коллеге, которого вскоре уже считал своим верным другом. С моей “лёгкой руки” он стал соавтором ещё ряда изобретений, созданных другими, научных статей, где его скромное участие ещё не требовало представления его имени читателям. Всё это, по моему мнению, способствовало не только ответному стремлению моего мужающего друга к серьёзному творческому вкладу в наши общие дела, но и его реальному приближению к защите диссертации. Диссертация в те годы- это достаток, и, значит, благополучие семьи, возможность спокойно сосредоточиться на деле. Меня даже не насторожило то, что Виталий, взяв для своей диссертации все, что было сделано нами вместе за 10 лет под моим руководством. Теперь мне ясно, что он просто решил “прокатиться” на моей безотказности. Он оставался для меня человеком, с которым я был связан беззаветной дружбой, а я постепенно превращался для него в “полезного” человека... Когда Виталий защитил диссертацию, я был счастлив больше него - ведь, по существу, это была оценка моего труда. Я продолжал верить в нравственность и надёжность Виталия – ну чем ещё можно ответить на мою неизменную бескорыстную помощь! Но уже через несколько лет в моей душе стала нарастать настороженность, уже ощущал я что-то неладное в его поведении. В это время я руководил лабораторией, а Bиталий был моей “правой рукой.” Капризность, обидчивость, увлечённое разжигание конфликтов с коллегами по работе и т. п.- всё это, как я понял потом, объяснялось его необузданным желанием господствовать в делах. Нужно было что-то менять. Я попросил дирекцию института разделить лаборатoрию. Виталий стал руководителем, забрав сделанные ранее совместные разработки и своих любимчиков. Я радовался, что удачно обеспечил гармонию интересов, и снял возможные причины напряжённости в коллективе. Но увы... Не хочу вас утомлять разными неприятными подробностями. «Исповедался» потому, что полагаю небесполезным показать один из печальных примеров потребления добра, отнявших у меня заметную долю здоровья…»

Иногда люди говорят: «Не делай добра - не получишь зла». Это осуществить проще всего, покопавшись “во мраке своих неудач и обид”. Долой великодушие, бескорыстное стремление «сеять разумное, доброе, вечное», прочь попытки выращивать в душах людей всё лучшее!..

Что-то тут не так. Почему сказки всех народов во все времена зовут к добру? Почему мы не пытаемся философствовать, а лишь примитивно радуемся, когда ощущаем доброту души наших детей и внуков? А почему, с другой стороны, столь нередко многие люди, в том числе и мамы, и бабушки, ощущают горечь плодов своего добра? Много подготовила жизнь таких «почему».И от каждого из них тянется дорожка к главному вопросу: когда потребление добра есть добро, а когда - зло? Любитель прямолинейной логики скажет: когда выращивается нравственность - это добро, а когда безнравственность- зло. И будет прав по существу. Но вот А.С. Пушкин попытался осмыслить этот вопрос в “Сказке о рыбаке и рыбке”, однако не оставил нам никаких чётких формул.

Добро в этой сказке проходит очень разные рубежи. Первый - это доброта старика. Случайно оказавшись властелином золотой рыбки, он без всякого выкупа отпустил её на свободу. Это, естественно, вызвало огромную признательность рыбки, её готовность помогать по мере сил старику в решении его проблем. Следующие рубежи - это бытовая практичность старухи: заменить ей расколотое корыто новым, ветхую землянку - избой. На дальнейших рубежах доброта благодарной рыбки удовлетворяет уже проснувшуюся алчность старухи- стать дворянкой, затем царицей. Старик же тем временем изгоняется старухой сначала служить на конюшне, а затем вообще с “очей”. Да, признательность, благородство, добронравие легко могут превратиться в объекты бесцеремонной эксплуатации, в колыбель паскудства... Как сложно, надеясь на хорошее, вовремя остановить поток добра! И рыбке бы остановить, да вот не смогла, не потеряла ещё надежду, что деяния её обернутся каким-то благоразумием старухи, а значит, и добром старику. Но на последнем наполненном цинизмом рубеже, где старуха возжелала стать владычицей морскою, отнять у рыбки свободу и взять её в служанки, золотая рыбка всё осознала... Старуху же просто-напросто вернула к её разбитому корыту. К сожалению, мы, не сумев вовремя остановиться в своей добродетельной щедрости, чаще всего уже не имеем возможности вернуть безнравственного потребителя подаренного нами добра к “разбитому корыту…” Без добронравия жизнь стала бы неуютной и беспросветно серой. Но надо бы нам прилежно учить уроки потребления добра. Истинное добро бескорыстно, но не бездумно. А ещё – простой совет: давайте иногда будем перечитывать мудрую “Сказку о рыбаке и рыбке”.