Слушайте наше радио!
Сеть
RussianTown
Перейти
в контакты
Карта
сайта
Портал русскоговорящей
Атланты
Читайте статьи различной тематики
на нашем сайте
Портал русскоговорящей
Атланты
Читайте статьи различной тематики
на нашем сайте
Главная О нас Публикации Знакомства Юмор Партнеры Контакты
Меню

Сколько будет дважды два?

russiantown.com
Сколько будет дважды два?

Проза

Об авторе:
 
    Виктор КАЦ – профессор математики знаменитого Массачусетского Технологического Института, автор четырех фундаментальных книг и более сотни научных статей по математике, опубликованных в самых авторитетных научных изданиях США, европейских стран, Японии и Китая. В 1994 году Виктору Кацу была вручена медаль Вигнера за работы по алгебре, которые нашли широкое применение во многих областях математики и теоретической физики. Не замыкаясь в сфере своей непосредственной научной деятельности, Виктор Кац живо интересутся музыкой, живописью и художественной литературой. Несколько лет назад он успешно дебютировал своим первым рассказом и с тех пор регулярно пополняет список опубликованных работ новыми рассказами, очерками, фельетонами.
 
о друзьях-товарищах

Сколько будет дважды два?

   В интервью на место секретарши всем трем претенденткам был задан один и тот же вопрос: «Сколько будет дважды два?». Первая ответила - 4, вторая – 5, третья – сколько Вам будет угодно... Кого же взяли ?  Ответ: самую пышную.    Старый анекдот.

     Трудно себе представить людей более разных, чем Илья, Жора и Боб. Илья был велеречивый, тощий и длинный. Жора наоборот – замкнутый, толстый и низкорослый. А Боб был добрый молодец – грудь колесом, хитринка в глазах. Их объединяла любовь к математике, поэтому все трое поступали на Физтех МГУ. Из обсуждений конкурсных задач быстро выяснилось, что все трое были куда более подготовленными и сообразительными, чем все остальные ребята. На этой почве они и подружились. Все трое получили масимальный вступительный балл- 24. Как любил говорить старший экзаменатор – 25 получает только сам Господь Бог.

Предстояло последнее испытание – собеседование. По общему мнению, это было пустой формальностью, поэтому наши три мушкетера уже считали себя физиками.
Первым вызвали Илью. Несколько членов комиссии сидели за длинным столом, покрытым зеленой скатертью. В конце стола посадили Илью, экзаменаторы сидели по бокам, а в другом конце сидел один красномордый тип ( как будто борща объелся, по выражению одного из ребят).
Ничего особенного, как и ожидалось, не спрашивали. Почему любишь физику? Где работают родители? Кто важнее – физики или лирики? И т.д. и т.п. Илья отвечал, как всегда, несколько многословно и очень обстоятельно. Собеседование подходило к концу, и вдруг заговорил красномордый:
- Вам, наверное, хорошо известно, что наше сельское хозяйство несколько прихрамывает. Вот если бы партия сказала Вам: «Поезжай на целину на два года, а когда вернешься – зачислим на Физтех без экзаменов». Что бы Вы ответили?
Илья отвечал долго и обстоятельно. Смысл его ответа сводился к тому, что он, конечно, мечтает немедленно приступить к занятиям (тут он перечислил с дюжину предметов, которые хотел бы изучать), а также он мечтает немедленно познакомиться со знаменитыми профессорами Физтеха (он перечислил дюжину имен), но если он нужнее в сельском хозяйстве, то он готов немедленно ехать (тут он не преминул блеснуть эрудицией в области сельского хозяйства и географии Казахстана).
Красномордый благосклонно кивал, на его лице было написано: какая у нас замечательная, эрудированная молодежь!
Когда после собеседования вышел Жора, его лицо, как всегда, ничего не выражало.
- Ну как? Что спрашивали? – подскочил к нему Илья.
Жора кратко отчитался несколько нудноватым скрипучим голосом. Выяснилось, что красномордый задал Жоре тот же вопрос.
- Так что же ты ответил? – вскричал Илья.
- Как есть, так и ответил... В сельском хозяйстве я не разбираюсь, и здоровье у меня слабое. Поэтому целесообразнее остаться в институте. Окончу Физтех и на два года раньше смогу начать двигать нашу промышленность.
Не успел Жора закончить отчет, как из аудитории выскочил разгоряченный Боб.
- Что ты ответил красномордому? – хором вопросили Илья и Жора.
- Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть! – доложил бравый Боб. – Красномордый даже зааплодировал!
«Вот как надо было ответить», - подумали Илья и Жора. А Боб ничего не думал, он воспринимал жизнь такой, какая она есть.
 
Экзамены проходили в июле, а в августе я познакомился со всеми тремя уже на Физтехе, куда меня привела любовь к математике. Три мушкетера, конечно же, рассказали мне о красномордом. Я был подготовленнее моих новых друзей по национальному вопросу, но не стал им объяснять, что помимо любви к науке была ещё одна черта, всех нас объединяющая. Впрочем, они, наверное, и сами об этом догадывались.
Ещё только начиналось десятилетие величайшего расцвета Мехмата, ещё не отгремела шестидневная война, еще должна была наступить и быть раздавленной Пражская весна… И только через год после пражских событий погромщики появились на Мехмате... То есть, отдельные энтузиасты были во все времена, я попался в лапы к одному из них, но это – уже сюжет для другого рассказа.
А настоящие погромы начались много позже, когда абитуриенты распределялись по аудиториям по национальному признаку и специально подготовленные мерзавцы давали задачи специального назначения, по которым впоследствии мой французский коллега написал академический трактат (у меня до сих пор хранится присланная им открытка с фотографией кафе на PlaceContrescape, где он писал эту работу): «Я оставляю в стороне моральную сторону вопроса, - писал он. – Моя цель – проанализировать сложность предлагаемых задач...» У него на их решение уходило в среднем по 2-3 часа, а ведь абитуриенту отводилось всего несколько минут...
Предвижу, что историки математики через какие-нибудь 100 лет, изучая сообытия конца ХХ – начала ХХI века, столкнутся с неразрешимой загадкой: каким образом ряд ведущих математиков той эпохи оказался среди выпускников «Керосинки» - так в те суровые годы несколько иронически называли Московский Институт Нефти и Газа.
 
Вернемся, однако, к нашим героям.
Мы все учились в знаменитой группе 4А. Это были памятные годы заката хрущевской оттепели.
Я недавно читал мемуары одной американки, в которых она с ужасом вспоминает о своем кратком визите в Москву в эти годы. А ведь нам казалось, что это были годы небывалого вольнодумства и небывалых новых идей. Для нас Храм, как мы любовно называли МГУ, был тем же, чем когда-то для поэта был Царскосельский лицей.
 

Куда бы нас ни бросила судьбина,
 И счастие куда б ни завело,
 Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
 Отечество нам Царское Село.

        …Судьба раскидала нашу группу 4А во все концы света. А что сталось с тремя мушкетерами? Илья живет в Тель-Авиве, у него четверо сыновей, все – математики. Сам Илья стал известным специалистом в области математического подхода к медицинской диагностике. Жора живет в Саратове, холост. Двигает российскую промышленность. Бравый Боб уехал в США. Его единственная дочь настолько обожала отца, что когда Боб впервые нацепил очки, – она расплакалась от обиды: даже ее папа не совершенен. Когда у Боба открылся рак на очень поздней стадии, он отказался от химиотерапии. - Не хочу мучиться, - сказал он. Он подал в отставку в университете на востоке США, где проработал много лет. Сказал, что получил должность в Калифорнии. Он действительно уехал к дочери в Калифорнию. Умирать.