Книга нашего главного редактора Светланы Зернес о случайных и нелепых открытиях и изобретениях вышла в Москве в издательстве «Галактика».

В иллюстрированном издании для эрудитов любого возраста «Наука в курьёзах. Истории о необычных открытиях» представлена коллекция любопытных, забавных, неправдоподобных, а порой и вовсе шокирующих фактов из мира науки. Это истории о творениях и идеях и, конечно, о людях, которые подарили их всему свету.

Для зарубежной доставки книгу можно заказать в интернет-магазине «Лабиринт» www.labirint.ru. А мы с удовольствием публикуем для вас две главы из этой обширной коллекции курьёзов.

Мартышкин труд

У американских супругов-биологов Уинтропа и Люэллы Келлог родился сынишка. Малютку Дональда с первых дней окружили заботой и любовью. Но любовь к науке взяла своё, и счастливое родительство не смогло заставить эту пару отвлечься от своих исследований даже дома.

Незадолго да этого зоопсихолог из России Надежда Ладыгина-Котс проводила опыт, воспитывая у себя шимпанзе по всем правилам «человеческого детёныша». Обезьянка жила в её доме, но так и не показала признаков «человечности». Этот эксперимент, а ещё появляющиеся в газетах публикации о детях, воспитанных животными, навели супругов Келлог на одну мысль... И у Дональда появилась сестрёнка.

Помните мультик: «она иностранка, она интуристка, она обезьянка по кличке Анфиска»? Шимпанзе Гуа не была интуристкой, её доставили из соседнего питомника. Почти ровесница девятимесячному Дональду, она стала для него подружкой по играм и прогулкам, соседкой по обеденному столу – настоящей сестрой! Понравились они друг другу сразу и с благословения родителей начали делать всё только вдвоём.

Дональд и Гуа

Гуа тоже носила одежду, ей тоже выделили кроватку, одеяло и матрац (от матраца она была в восторге и никому его не отдавала). Ела она, сидя в таком же детском кресле, как и Дональд, тоже пользовалась чашкой и ложкой, и меню её ничем не отличалось от детского: молоко, пудинг, овощное пюре, фрукты, соки... «Мама и папа» воспитывали обоих совершенно одинаково и записывали все свои наблюдения. Скоро выяснилось, что Гуа понимает слова и даже простые фразы – «дай руку», «ужин готов». Стала часто передвигаться на двух ногах. Под видом игр супруги устраивали опыты: кто из «детей» быстрее догадается, как достать печенье, подвешенное на нитке, или определит с закрытыми глазами, откуда идёт звук? Такие задания для Гуа были проще простого, и она легко обходила Дональда. Зато мальчуган быстрее сообразил, для чего нужны карандаш и бумага, первым освоил игру в «ладушки» и без труда узнавал знакомых людей в другой одежде.

Шли месяцы. Дональд, как и положено ребёнку, должен был начать говорить. От Гуа, конечно, этого не ждали (но втайне надеялись – на то он и эксперимент). Вот только к своим полутора годам мальчик знал всего три слова, почему-то предпочитая по-обезьяньи взлаивать. Родители испугались. Похоже, вовсе не обезьянка настроена учиться у людей, а совсем наоборот!

Как ни жаль, пришлось брата и сестру разлучить, а опыт прекратить. Вдруг ребёнок необратимо отстанет в развитии, нахватавшись животных манер? Гуа уехала в свой питомник и больше о ней не слышали. На память Дональду остались одни фотографии...

Ещё одна шимпанзе, Вики, прославилась тем, что её «удочерили» супруги Кит и Кэтрин Хейс. Она попала к ним совсем крошкой – в трёхдневном возрасте – и дожила до своего семилетия. Пара была бездетной и очень привязалась к Вики. А посему баловала её: обезьянка ела с ними и с их гостями за одним столом, отмечала Рождество и день рождения (и обожала собирать подарки). За Кэтрин она буквально ходила по пятам, многому у неё обучаясь: как пользоваться расчёской, пудриться, красить губы и даже шить.

«Обезьянничая», Вики помогала мыть посуду, выбегала по утрам за газетой, садилась в кресло и, держа газету перед собой, изображала чтение. Она очень полюбила играть с картинками и фотографиями: сначала просто перебирала, а затем придумала раскладывать их по кучкам, но не как попало, а по принципу: людей в одну сторону, животных в другую – почти как «умные направо, красивые налево». Своё собственное фото Вики торжественно водрузила поверх портрета леди Рузвельт.

Иногда всем казалось, что эта шимпанзе сможет заговорить. С Вики много занимались, в итоге трёхлетняя обезьянка стала произносить три слова: «мама», «папа» и «чашка» («кап»). Произношение у неё было весьма недурным, но по смыслу она употребляла только «кап» – когда просила еды. А мамой, увы, Вики могла величать вообще кого угодно.

Постепенно всеобщая любимица стала превращаться в настоящего избалованного ребёнка. Она не отпускала хозяйку от себя, поднимая крик и хватая её за ноги, портила вещи, била посуду, если что-то было ей не по нраву. Проказы очень раздражали, но с обезьянкой семья всё равно не рассталась. По своим дневникам Кэтрин Хейс написала книгу «Обезьяна в нашем доме», вышедшую в Нью-Йорке.

Потом был «проект Уошо». Супруги по фамилии Гарднер целенаправленно обучали шимпанзе Уошо языку жестов, и она делала громадные успехи. Сначала «говорила» отдельными знаками, потом соединила их в предложения, потом научилась и шутить, и ругаться.

Всё это было воспринято общественностью как обычные цирковые трюки. Не так-то легко решиться взглянуть на четвероногих по-новому. «Человек всегда считал, что он разумнее дельфинов потому, что многого достиг... в то время как дельфины только тем и занимались, что развлекались, кувыркаясь в воде. Дельфины же, со своей стороны, всегда считали, что они намного разумнее людей – именно по этой причине». Это сказал писатель Дуглас Адамс, большой любитель животных.

Ученье – свет

«Ваше сиятельство, призывая на вас Божью благодать, прошу принять архипастырское извещение: на ваших потомственных владениях прожектеры Самарского технического общества совместно с богоотступником инженером Кржижановским проектируют постройку плотины и большой электрической станции. Явите милость разрушить крамолу в зачатии... Епархиальный архиерей преосвященный Симеон. Июня 9 дня 1913 года».

Это было начало двадцатого века. Россия встречала электрификацию.

Общество электрического освещения основали ещё в 1886 году. Только вот с освещением в стране было пока туговато: первые электростанции едва начинали появляться, принадлежали они частным владельцам. Россия в этой сфере сильно отставала от западных держав, хотя вроде бы и на месте не стояла. В Москве открылась трамвайная линия, потом городская Дума одобрила план строительства метро. Но в жилых домах по-прежнему царил сумрак...

Как вы думаете, многие ли могли похвастаться тем, что были на «ты» с самим Лениным? Одним из тех немногих был Глеб Максимилианович Кржижановский, большой специалист в электротехнике, которых тогда можно было тоже пересчитать по пальцам. Когда он отправил Ленину, товарищу юности, свою статью «Задачи электрификации промышленности», немедленно получил хвалебный отзыв и просьбу написать то же самое, только не научным, а доступным для рабочих и крестьян языком. А через некоторое время уже возглавлял специально созданную Государственную комиссию по электрификации России.

Ленин у карты ГОЭЛРО

План был невероятен по своей амбициозности и размаху. Это походило на подготовку ещё одной революции, только не политического, а научно-технического толка. За разработку сценария засела комиссия из профессоров и инженеров – всего около двухсот человек – среди которых выделялся не совсем по-большевистски выглядящий Павел Флоренский, философ и инженер в одном лице; на заседания он, как и всюду, ходил в рясе.

Перво-наперво следовало придумать грандиозному проекту соответствующее название – естественно, аббревиатуру, по тогдашней моде. Но «Государственная комиссия по электрификации России» никак не хотела красиво сокращаться. ГОПЭЛРО, ГРЭК, ЭЛЕРОС, КОПЭРО, ГОСКОПЭЛЬ... Или, может, ГОП? «ГОП не пойдёт, – сказал Кржижановский. – Будем созидать дальше, а то лишат селёдки». Селёдку, сахар и муку полагалось получить в качестве награды.

Когда десятки вариантов названия после долгого и скучного обсуждения были отвергнуты, у Карла Круга неожиданно появилась идея аббревиатуры «ПОСКОДО». Что означало это нелепое ПОСКОДО? «Пошли скорее домой»! Почтенная комиссия рассмеялась и, наверное, уже последовала бы этому совету, если бы Генрих Графтио не додумался до «ГОЭЛРО». На том и порешили.

650-страничный том с описанием проекта был готов через десять месяцев и доставлен точно к порогу Всесоюзного Съезда советов 22 декабря 1920 года. Художник Шматько запечатлел, как всё происходило: делегаты собрались в Большом театре и внимали Ильичу. На сцене развернули огромную карту, на которой во время доклада вспыхивали лампочки – там, где один за другим, как по волшебству, скоро появятся электрифицированные районы. Дефицит электричества в стране на тот момент был таким, что для освещения этой карты пришлось выключить единственную зажжённую в зале люстру.

Собравшиеся долго аплодировали. Один человек в тулупе поднял руку и робко произнёс: «Слово-то уж больно корявое, ГОЭЛРО. Не поймут его крестьяне, Владимир Ильич». «А вы, батенька, делегат? – поинтересовался Ленин. – Вы и объясните, что это слово должны отныне все выучить наизусть!».

Громадный объем работы предполагалось выполнить в очень короткие сроки: за десять лет построить тридцать электростанций. А параллельно – и предприятия, обеспечивающие эти стройки всем необходимым, и предприятия-потребители будущих киловатт. Развитие не только энергетики, но и всей экономики означал этот план ГОЭЛРО.

Запад не верил в эти мечты. «Сверхфантазия», «электрификция», – писала иностранная пресса о затее русских. Писатель Герберт Уэллс, побывав в гостях, опубликовал книгу «Россия во мгле». Сквозь эту мглу он всё же разглядел грандиозность замысла и поразился ей: «Можно ли представить себе более дерзновенный проект в этой огромной, равнинной, покрытой лесами стране, населенной неграмотными крестьянами, лишенной источников водной энергии, не имеющей технически грамотных людей, в которой почти угасли торговля и промышленность?». Уэллс решил, что Ленин «впал в утопию».

Но через покрытую лесами страну потянулись линии электропередачи. Спустя десять лет программа была уже перевыполнена: вместо тридцати электростанций выросли сорок, повсюду зазолотились окошки в домах.

Вот так светлые головы в самый тёмный день года осветили целое государство.

C. Зернес. Наука в курьёзах. Истории о необычных открытиях. – Москва, 2019. – 374 с. ISBN 978-5-6041498-8-1.

Об авторе:

Светлана Зернес – член Международной федерации журналистов, ассоциации «Женщины в науке и образовании», The International Science Writers Association, Российского авторского общества. Автор книг и публикаций познавательного характера на русском и английском языках. Популяризатор науки, разработчик авторских семинаров для молодых учёных, член жюри молодёжных конкурсов научно-технического творчества. Лауреат премии «Золотое перо Руси» и других литературных и журналистских конкурсов.